Дешевые кредиты будут тогда, когда появятся дешевые депозиты. Глава Укргазбанка о будущем банковского рынка
Программа вызвала немало других вопросов. В частности, так и не появилась ясность, какой госбанк какую нишу займет и каким образом будет разрешена проблема существующей сейчас конкуренции за клиента между банками.
О том, каким образом программа развития государственных банков повлияет на их работу и зачем она вообще была нужна, НВ расспросило председателя правления государственного Укргазбанка Кирилла Шевченко.
– Первый вопрос по поводу программы развития государственных банков, которая недавно была утверждена. Как вы ее оцениваете, что она дает, и насколько вас как государственный банк она устраивает, насколько она для вас понятна?
– Мы говорим о стратегии государственных банков, которая была утверждена постановлением Кабинета министров. Тут нужно сказать, что государство впервые получило такого рода документ.
Скажем так, впервые озаботилось вопросами стратегии ниш, в которых должны работать государственные банки. Поэтому однозначно этот документ был нужен. И хорошо, что нашлось и политическое, и экономическое обоснование для того, чтобы его принять.
С точки зрения работы Укргазбанка это документ, полностью укладывающийся в ту стратегию, которую наша команда изначально планировала. Поэтому никакой другой оценки, кроме позитивной, по принятию данной стратегии у нас быть не может. В ней есть элементы, связанные с улучшением корпоративного управления, принципами корпоративного управления государственными банками. Кстати, это как раз не касается Укргазбанка, ведь у нас все это было внедрено еще в прошлом году. Но у наших коллег наблюдательный совет все еще формируется, согласно статьи 7 закона "О банках и банковской деятельности", по следующему принципу: пять человек – представителей Президента Украины; пять – представителей Кабинета министров и еще пять представителей Верховной Рады.
А такая норма с точки зрения мировых практик управления уже анахронизм. Естественно, что это приводило и к политическому влиянию, в чем всегда упрекали госбанки, мол, какие-то бизнес-решения принимаются под политическим давлением. И очень хорошо, что Кабинет министров принял постановление о том, чтобы поменять систему корпоративного управления в госбанках. То есть это однозначно позитивно оценивается и рынком, и нашими партнерами – международными финансовыми организациями.
– Если говорить о Укргазбанке и его месте в рамках этой стратегии, какую нишу занимаете вы? "Ощадбанк" – это больше физические лица, "Укрэксим" – это больше кредитование экспорта. Какая ваша ниша?
– Укргазбанк изначально не создавался как государственный банк. Так получилось, что в 2009 году государство стало его собственником. Тогда это было совершенно правильное решение, благодаря которому удалось предотвратить определенный банкопад в кризисный период. Тогда, как вы помните, было рекапитализировано три банка – Укргазбанк, "Родовид" и банк "Киев". Из них лишь Укргазбанк оказался успешным. В прошлом году мы к себе присоединили еще активы и пассивы банка "Киев". В "Родовиде" недавно началась ликвидация. Это был наименее удачный эксперимент.
Абсолютно логично, что государство рано или поздно захочет вернуть потраченные на спасение деньги. Что, безусловно, и является задачей Укргазбанка. То есть государство должно частично или полностью до конца 2017 года выйти из капитала банка. Мы очень надеемся, что Укргазбанк получит дополнительно, помимо государства, новых акционеров, таких как мировые финансовые организации. Это или ЕБРР, или Всемирный банк, или Международная финансовая корпорация. Те, которые традиционно поддерживают рынки, аналогичные украинскому. Это и есть стратегия Укргазбанка. И вот это направление работы нашло отражение в стратегии государственных банков.
– Некоторые критики вашего банка говорят о том, что если у "Ощада" или "Укрэксима" очень сильно выражена специализация и понятно, чем они должны заниматься, то у Укргазбанка непонятная стратегия. Вы можете сказать, зачем ваш банк вообще нужен?
– Укргазбанк – это украинский универсальный банк. И вопрос специализации или определения отдельных ниш, которые сейчас прописаны в стратегии, подразумевающий отказ от определенного бизнеса - для нас является неприемлемым. И собственник в лице правительства это понимает. Ведь для того, чтобы выход из капитала Укргазбанка был удачным, наш банк должен оставаться универсальным. И ничего в этом плохого нет.
– Если говорить о реформах, которые проводил в последнее время НБУ, как вы их оцениваете, стало после них лучше или хуже?
– Я не могу сказать, стало лучше или хуже. Стало по-другому. За счет проведенного очищения банковский рынок стал более сегментированным. Раньше все банкиры прекрасно знали, на чем специализируется тот или иной банк. Все знали банки, которые относятся к «схемным». Все знали банки, которые занимались финансовой оптимизацией. В банковской среде это всегда было известно. Почему раньше регулятор неадекватно реагировал или вообще не реагировал на вот такие сигналы? Это вопрос риторический.
Сегодня действия Национального банка в отношении таких участников рынка более понятны, более предсказуемы, более прозрачны. Теперь мы четко понимаем, какой банк работает в каком сегменте. Понимание рынка и регулятором, и нами сегодня схожее, оно одновекторное. Этот банк специализируется на потребкредитовании, тот является универсальным… Скажем так, теперь мы четче понимаем рынок. И, что хорошо, мы его видим одинаково с регулятором.
– Говорят, что уход банков с рынка сужает конкуренцию. Теперь сложнее получить кредит, процентные ставки растут из-за этого….
– Рост процентных ставок не связан с количеством банков. Понятно, что чем меньше участников рынка, тем меньше конкуренции. И конкуренция меньше с точки зрения каких-то сервисных продуктов – платежи, карточки. Она действительно стала меньше. Я абсолютно согласен с мнением, что чем меньше банков на рынке, тем меньше конкуренция. Но количество банков на рынке и вывод с него 69 финучреждений никак не связано ни со ставками по кредитованию, ни с возможностью и доступностью кредитов. На это влияют совсем другие факторы.
– И как в этом случае можно сделать кредиты более доступными?
– Давайте я начну с того, какие факторы влияют на цену денег. У нас не макроекономическая дискуссия, а больше практическая. Есть ряд мер, которые могут предпринять и правительство, и Национальный банк для того, чтобы дать больший доступ к кредитованию. Со стороны правительства я приведу хороший пример. Это программа по энергоэффективности, которая была запущена в прошлом году, в рамках которой тысячи людей смогли получить кредиты для утепления домов, установки негазовых котлов. И это все работало. Государственные банки-операторы этого рынка – это "Ощадный банк" и мы – выдавали в день сотни и тысячи этих кредитов. Точно так же мы выдавали кредиты для ОСМД для совершенствования энергоэффективности многоквартирных домов.
Почему эта программа была и будет в этом году так популярна? Потому что там предусмотрена компенсация части кредита за счет бюджетных средств. Это то, что может сделать в данной ситуации правительство, и то, что оно уже сделало в прошлом году. Замечу, что ни одна страна, которая улучшала свою энергоэффективность, снижала энергопотребление, не обошлась без такого рода программ или аналогичных ей. Поэтому это хороший пример. Но вопрос – мультиплицировать его, или дальше проецировать на другие не менее важные направления – это компетенция правительства.
С другой стороны, я уверен, что есть много вещей, которые может сделать регулятор в рамках политики надзора. Это и стимулирование банков к кредитованию через смягчение резервных требований по кредитам. Это могут быть и отраслевые мероприятия. Мы говорим, что определенные отрасли являются для государства приоритетными. Например, производство средств производства. Это станки, оборудование и так далее. Соответственно, можно стимулировать банки, для того чтобы они кредитовали такого рода программы в первую очередь. И есть механизмы, в основном связанные с уровнем оценки кредитных рисков, уровнем резервирования по таким кредитам. С моей точки зрения, мы уже рядом с тем моментом, когда необходимо начинать такого рода стимулирующие мероприятия со стороны регулятора и со стороны правительства.
– Что должен сделать Нацбанк, чтобы банки выдавали более дешевые кредиты?
– У нас есть определенные механизмы. То есть уровень резервирования, который относится на капитал, на формирование резервов. И для того, чтобы стимулировать какое-то конкретное направление, можно применять смягчающие нормы, если банк кредитует ту или иную отрасль, на сегодняшний день важную для государства. Как раз именно государственные банки могут в этом выступить драйверами.
– Но еще есть проблема, связанная с судебной системой. Банки боятся выдавать кредиты под низкие проценты, потому что это рисково, тебе кредит могут не вернуть…
– У нас есть такое стандартное понимание "стоимость риска". Естественно, мы оцениваем и закладываем в стоимость нашу прибыль в зависимости от уровня рискованности кредита. Судебная система, система работы правоохранительных органов на сегодняшний день являются дестимулирующим фактором для кредитования. С точки зрения сотрудничества с правоохранительными органами, нам как государственному банку легче. Мы всегда находим понимание в СБУ, МВД, в прокуратуре, потому что мы вместе отстаиваем государственные интересы. Нам чуть-чуть проще. Что же касается судебной системы, то все банкиры, инвестиционные банкиры ждут, когда мы уже закончим вот эту начавшуюся реформу. Даже мы, как государственный банк, иногда сталкиваемся с судебными решениями, которые находятся, поверьте, за гранью здравого смысла.
Я уже молчу о том, что они находятся по ту сторону законности. Это действительно дестимулирующий фактор. Но с теми клиентами, которых мы хорошо знаем, у которых есть позитивная история, мы готовы сотрудничать даже в нынешних судебных рисках и двигаться дальше в решении их проблем.
– Многие компании говорят, что проценты, если занимаешь деньги на внутреннем рынке, чрезвычайно высокие…
– Я процитирую одного своего коллегу. Это было несколько месяцев назад на совещании в Кабинете министров. Оно было посвящено тому, как снизить процентные ставки. Было очень много производственников, которые тоже задавали вопросы, когда же наконец банковская система даст длинные и дешевые кредиты. И вот один из коллег, он был в тот момент одним из руководителей Национального банка, как нельзя лучше описал ситуацию сегодняшнего дня. Он ответил: "Ровно тогда, когда вы дадите длинные и дешевые депозиты".
Ведь депозитная ставка строится для вас как для вкладчика, она как минимум должна превышать уровень инфляции. И чем выше уровень инфляции, тем выше депозитная ставка. Чем выше депозитная ставка, тем выше ставка кредитная. То есть если депозит берется под 19%, то это означает, что кредитная ставка точно не будет меньше 19%. Это связанные вещи. Мы надеемся, что в этом году будет лучше. И ставки потихонечку в этом году имеют тенденцию к снижению. К сожалению, не кардинально, но все же такая тенденция есть. Мы очень надеемся, что в этом году мы будем идти плавно к снижению ставок. А вот в следующем году уже произойдут существенные системные сдвиги.
– Как вы оцениваете законодательное поле, в котором работают банки?
– Вопрос именно практический. Первый закон, который мы ждем, – это закон о финансовой реструктуризации. Он принесет цивилизованные механизмы по реструктуризации и дисконтированию кредитов для добросовестных заемщиков, которые по объективным причинам не могут нести такую кредитную нагрузку. Есть масса законов или даже подзаконных актов, которые затрудняют нам работу. Я могу привести в качестве примера норму закона, которая вступила в силу в прошлом году, что если мы судимся, подаем иск к поручителю-физическому лицу (это так называемый неимущественный иск), то мы оплачиваем судебный сбор на уровне 1,5% от суммы иска. Каждый раз при каждой последующей инстанции. Это типичная ситуация.
Мы практикуем поручительство физического лица-собственника бизнеса. В случае, если есть какие-то проблемы с кредитом, то мы должны через суд обратиться к собственнику. И каждый раз при подаче в каждую инстанцию мы должны заплатить полтора процента. Это означает, что если сумма кредита миллиард, то наши затраты на три инстанции составят 45 миллионов гривен. При этом, учитывая особенности нашей судебной системы, о которых мы говорили раньше, это совсем не значит, что потратив эти деньги, мы все же достигнем какого-то результата. Есть вопросы, которые мы должны урегулировать. И мы занимаемся этими вопросами. Мы находимся в дискуссии с Министерством финансов по этому вопросу, с комитетами Верховной Рады. Я просто привел пример того, как такая маленькая норма в законе существенно усложняет нам работу с недобросовестными заемщиками.
На сегодня наше законодательное поле абсолютно адекватно экономической ситуации, в которой находится наша страна.
В Европе инструментарий работы банков гораздо шире. Соответственно, шире и законодательное поле. Мы сегодня не можем законодательно делать массу вещей, которые являются стандартными в Европе, в мире. Но это ограничение адекватно сложившейся ситуации. Потому что, если выпустить некоторые инструменты на рынок, то это приведет только к дальнейшему разбалансированию. Есть программа, в которой прописаны шаги до 2020 года – программа развития финансового сектора. И сегодня Национальный банк, который является основным драйвером этой программы, и банковская система шаг за шагом движутся к либерализации рынка. Тем не менее, заявлять о том, что сегодня нужно отменить все и сразу ограничения – я никогда не стану. Ограничения нужно снимать постепенно. Тогда это будет нормальное движение вперед к европейскому рынку. Если снять их сегодня, это приведет к еще большему хаосу. Нет смысла даже это описывать.
