Почему венчурный капитал не спешит в Украину
Не секрет, что Украина – не самая привлекательная страна для иностранных инвесторов. А для венчурных – и подавно. И дело здесь не в отсутствии качественных проектов, в которые можно проинвестировать.
Венчурному капиталу есть из чего выбрать в Украине. Здесь наша извечная проблема – отсутствие верховенства права, а значит, и низкий уровень защиты прав инвесторов. Но обо всем по порядку.
Кроме хорошо известных индексов, на которые ориентируются инвесторы, таких как Doing Business или The Global Competitiveness Index, существует еще и The Venture Capital and Private Equity Country Attractiveness Index. Его вот уже 8 лет подряд рассчитывают ученые бизнес-школы IESE. Он не очень популярен у нас, предположу, что из-за достаточно маленького рынка венчурного капитала. UVCA в прошлом году оценила весь украинский рынок в $259 млн. Для сравнения: объем венчурных инвестиций в Израиле в прошлом году составил $4,8 млрд. Это на их 8,5 млн населения.
Думаю, лишним будет говорить о значимости венчурных инвестиций как для инновационного бизнеса, так и для экономики в целом. Однако наши власть имущие достаточно холодно относятся к венчурным капиталистам. Плохо это или хорошо – в нашей стране понять сложно. Один из инвесторов на мой вопрос о вариантах необходимой государственной поддержки недавно ответил дословно следующее: "Господдержка не нужна. Не дай Бог с таким государством".
И действительно, к государству есть ряд вопросов. Упомянутый выше индекс включает в себя шесть секций: экономическая активность, глубина рынка капитала, налогообложение, защита инвесторов и корпоративное управление, социальная среда, предпринимательские возможности. Наибольший провал у нас в секции "социальная среда", который состоит из трех показателей: взятки и коррупция, трудовое законодательство и образование. И если с последним у нас еще все более-менее – 54-е место из 125 стран, по которым рассчитывался индекс, то с остальными двумя беда – 104 и 112 места, соответственно. 112 место в индексе "трудовое законодательство" мы получили за наш КЗоТ. И здесь, на самом деле, нет ничего удивительного. Наше законодательство так оберегает наемного работника, что не каждый инвестор, учитывая этот фактор, согласится войти в высокорисковый бизнес. Венчурный бизнес требует быстрых решений. В том числе и о его реструктуризации или закрытии. Венчурный инвестор не имеет 3 месяцев и финансовых ресурсов, чтобы выплачивать компенсации сотрудникам, которые не успевают за развитием технологий. В этом плане система англоскасонского права более лояльна к инвесторам и меньше защищает работников в отличие от нашей правовой системой.
Ненамного лучше у нас и с защитой прав инвесторов. Здесь по показателю "защита частной собственности" мы находимся на 105 позиции. Качество судебной системы, согласно индексу, тоже, мягко говоря, хромает – 103 позиция из 125. К проблемам, созданным государством, можно также отнести и показатель "сложность закрытия бизнеса", который почему-то упускают в других индексах. А ведь для инвестора скорость выхода из бизнеса не менее важна, чем скорость запуска. По данным разных исследований, условия признания банкротом являются одним из решающих факторов при принятии решения инвестировать в страну.
Еще один провал, но уже, правда, не государства, а финансового сектора, обусловлен фактическим отсутствием необеспеченных кредитов. Этот показатель у нас самый просевший из всех – 123 из 125. Венчурным инвесторам важно иметь кредитное плечо для оборотных средств. Конечно, ни один банк не даст инновационной компании без залога (которого у них, как правило, и нет) долгосрочный кредит. А вот краткосрочные – вполне нормальная западная практика.
Справедливости ради нужно отметить, что по показателям инновационности, качеству научных статей и корпоративному R&D мы имеем достаточно неплохие позиции – 44, 46, и 45, соответственно. Но это вряд ли можно причислить к заслугам государства.
Итого, в сухом остатке имеем явные проблемы с коррупцией, трудовым законодательством, защитой частной собственности, сложными процедурами выхода из бизнеса и явно неидеальной судебной системой, что делает нас 83-ей страной по привлекательности для венчурных инвесторов из 125. Мы скромно соседствуем с Сербией и Ливаном.
Это, конечно, не означает, что к нам совсем не приходят инвестиции. Приходят. Но они идут скорее вопреки. Да и не в страну, а в конкретные стартапы, которые получают инвестиции только при условии инкорпорирования в какой-то другой более предсказуемой, стабильной и безопасной стране. А это совсем плохо. Ведь так мы теряем не только деньги, а и самое ценное – талантливых людей.
Можно много говорить о сложности изменения системы и невозможности побороть коррупцию, а можно начать решать проблемы точечно. Все перечисленные проблемные факторы (возможно, кроме коррупции) свойственны больше романо-германской системе права, к которой относится и украинское законодательство. Соответственно, англосаксонская более располагает инвесторов во всем мире. Конечно, полный переход государства с одной системы права на другую выглядит достаточно фантастическим. Но решение все же есть. Есть опыт Дубая и Астаны, которые внедряют англосаксонскую систему на ограниченных территориях, таких как финансовые центры, с выписанными из Туманного Альбиона судьями и адвокатами. Возможно, нам тоже стоит попробовать создать отдельные юрисдикции в индустриальных и инновационных парках, в которых, как в заповедниках, будут находится инновационные компании и стартапы, и куда не будут бояться приходить иностранные инвесторы. И тогда, возможно, мы остановим кровотечение, и талантливые ребята будут оставаться в Украине и строить нашу, а не чужую, инновационную экономику.
