Будет ли честной продажа активов должника
Важной процедурой в процессе банкротства является реализация активов банкрота через аукционы, что есть наиболее эффективным способом получить средства от обанкротившихся компаний.
Поэтому логичным является наличие соответствующих аукционных процедур в новом кодексе процедур банкротства, который был принять в первом чтении и сейчас готовится ко второму в комитете ВРУ по вопросам экономической политики (законопроект № 8060). Да , нынешние аукционы далеки от прозрачности, а потому в новом кодексе банкротства процедуру пытаются улучшить.
Однако в представленных депутатами поправках, которые предварительно были учтены некой "рабочей группой", нами выявлено несколько странных деталей.
Во-первых, для проведения аукционов создается двухуровневая система, которая состоит из веб-портала государственного органа по вопросам банкротства, проводящего аукцион, и электронных площадок, которые работают над привлечением покупателей.
Это правильная концепция, которая, более того, была заложена и в процедуру реализации объектов малой приватизации согласно новому недавно принятому закону. Но уже даже на этапе определения структуры системы возникают некоторые проблемы. Да, все описание системы и детали того, как она работает – новые, и в определенных моментах отличаются от того, что написано в законе о приватизации. Есть ли в этом смысл, если закон о приватизации разрабатывал тот же комитет Верховной Рады по вопросам экономической политики, а сама система для малой приватизации уже работает.
Зачем создавать кодексом о банкротстве еще один агрегатор площадок? То есть имеется уже существующая, отработанная система, но вместо того, чтобы ею пользоваться, народные депутаты предлагают создать отдельную систему именно для банкротства. Причем систему подобную, но несколько отличающуюся от существующих. Или создание нового дополнительного субъекта поможет сделать процесс более эффективным? Очень сомнительно. Выглядит так, будто это просто очередная попытка установить над ней контроль. А нечеткость этой новой структуры еще и может привести к проблемам на практике.
Во-вторых, некоторые из функций центрального сайта сводят преимущества двухуровневой системы на нет. Например, пункт 3 части 2 статьи 68 проекта кодекса в редакции ко второму чтению предусматривает, что центральный сайт делает "... автоматическую идентификацию гарантийных взносов участников и их допуск к торгам". Таким образом, центральный сайт будет решать, кто попадает на торги, и знать по гарантийным взносам всех возможных участников до начала аукциона.
В существующей системе аукционов, которая применяется для объектов малой приватизации, все, кто подал заявку и оплатил гарантийный взнос на площадку, попадают на торги. Такая децентрализованная система уменьшает коррупционные риски и облегчает доступ к аукциону. Ведь центральный орган не знает, кто непосредственно участвует в торгах. В результате применения такой обезличенной системы у нас есть большая конкуренция, уменьшаются риски коррупции и количество потенциальных скандалов из-за ангажированных результатов продаж.
Важно также и то, что полномочия центрального сайта определять участников и допускать их к торгам возникли из поправки депутата и не были предусмотрены в первой редакции проекта. Опять чья попытка контролировать допуск к торгам участников?
В-третьих, распределение ролей между государственным органом по вопросам банкротства, администратором центрального сайта и площадками нечетко выписаны. Редакция проекта ко второму чтению не позволяет точно определить, что и какой из этих элементов системы делает. В отличие от закона о приватизации, в котором полномочия подробно выписаны, предложенная редакция проекта кодекса такой детализации нам не предоставляет, определяя лишь по несколько общих полномочий (которые частично пересекаются) и устанавливая неисчерпаемый перечень других полномочий с отсылкой на другие нормы кодекса (которые, конечно, четко не указаны).
Четвертое – недостаточная прозрачность. Хотя все данные о ходе аукциона публикуются после его окончания, но финальный акт о передаче права собственности не публикуется. Таким образом граждане не смогут проверить, действительно ли тот, кто предложил более высокую цену, получил имущество. Опять же, в законе о приватизации, модель аукционов для продажи объектов малой приватизации, которую было бы целесообразно перенести в этот кодекс, предусмотрена обязательная публикация договора купли-продажи. Подобная обязательность, закрепленная на уровне закона, завершает процесс прозрачного освещения процедуры приобретения тех или иных объектов. Поэтому непонятно, почему в редакции проекта кодекса о банкротстве ко второму чтению эта идея так и не была отражена.
Пятое. Вместо того, чтобы осветить в проекте то, что действительно важно (указано выше), там слишком детализировано прописана механика аукционов. Собственно, вид и механика аукциона – это чисто технический вопрос и, наверное, с точки зрения законодательной техники должна содержаться в подзаконных нормативно-правовых актах. Это неоднократно отмечали также наши зарубежные партнеры.
Что же предлагает проект? Например, установить, что, цитирую, "участники вносят ценовые предложения путем нажатия соответствующей кнопки на сайте авторизованной электронной площадки". Вряд ли порядок нажатия участником кнопки должен быть закреплен на уровне закона. Или положение о том, что аукцион должен продолжаться с 9.00 утра до 12.00, или то, что аукцион должен продолжаться три дня. Такие положения не только превращают закон в какую-то инструкцию по участию в аукционе, но и существенно вредят процессу проведения аукционов. Да, подобные технические вещи часто меняются, но вряд ли парламент сможет быстро вносить изменения в закрепленную инструкцию по проведению аукционов.
Кроме того, не все из этих предложений адекватны. Например, положение о том, что аукцион должен длиться три дня. Удобно ли будет участникам торговаться за здание три дня или несколько дней подряд следить за одним аукционом? Преимущество аукционов, которые прописаны в том же законе о приватизации, в том, что они могут закончиться за один день. Участники выделяют день для приобретения объекта, который их интересует. И это приемлемо и удобно для участников. Тогда как трехдневный марафон, мягко говоря, далек от удобства и эффективности, и может содержать риски для прозрачности аукциона.
Кроме этого, проект кодекса о банкротстве в который раз пытается придумать велосипед и внедрить какие-то новые методы. Так, в проекте выписан новый дизайн аукциона с автоматическим снижением цены. Сам аукцион похож на "голландские" аукционы, которые использует, например, Фонд гарантирования вкладов, но в нескольких важных деталях отличается. Например, в модели "голландских" аукционов участник, остановивший снижение цены, имеет право на "последнее слово" в установлении цены. И это является адекватным стимулом для участника останавливать снижение цены, ведь в итоге он последним будет делать ценовое предложение. В то же время, новая модель, которая предлагается проектом кодекса во втором чтении, такого права не предусматривает. Поэтому вообще не понятно, для чего участнику останавливать торги, если он не сможет потом получить никаких преимуществ из этого.
При этом, модель "голландских" аукционов была разработана совместно Фондом гарантирования с Киевской Школой Экономики и Роджером Меерсон, нобелевским лауреатом, на основе экспертных исследований и апробации системы. И такая модель уже давно и эффективно работает, принеся 1,5 млрд гривен для государства и вкладчиков. Создание же новой модели, к сожалению, не решается простыми изменениями в закон. Для того чтобы разработать новую модель торгов, нужно провести ряд исследований, испытать эту систему, чтобы после ее запуска не создать коллапсов и не заблокировать продажи в принципе.
Поэтому возникает логичный вопрос – для чего внедрять новые, неиспытанные модели, если уже есть отработанная и эффективная процедура. Не является ли введение таких новшеств попыткой подыграть кому-то в продажах или же наоборот – нивелировать аукционные продажи? Учитывая практику внесения поправок, которые не всегда ставят за цель качественное улучшение, очень трудно избавиться таких сомнений.
Поэтому пока что редакция ко второму чтению проекта о банкротстве, разосланная членам Комитета по экономической политике, предлагает какие-то новые методы для проведения аукционов, которые не только отличаются от уже существующих, но и ухудшают некоторые аспекты аукционных продаж. Поэтому есть две опции – согласиться на непроверенные и моментами сомнительные новации или принять уже эффективно действующие механизмы.
Уже 20 июня 2018 эти вопросы будут рассматриваться на комитете ВРУ по вопросам экономической политики. Посмотрим, будут ли члены комитета бороться за эффективную и прозрачную процедуру аукционных продаж в процедуре банкротства, или молчаливо согласятся на предложенные рискованные нормы, предложенные "рабочей группой" ко второму чтению.
