После удара по Охматдету и убийства Фарион: В июле украинцы выплеснули рекордное количество негатива в соцсети
NV Бизнес вместе с CAT-UA представляют ежемесячную аналитику — какие настроения и темы бушуют в пространстве украинских соцсетей.
В первые два месяца лета плохие новости в соцсетях преобладали: этот тренд начался еще в ноябре 2023 года. Средний показатель Индекса настроений соцсетей за июнь 2024 года составил -7 п.п., то есть примерно на уровне мая, но уже в июле снизился до -17 п.п. Это стало антирекордом с начала полномасштабной войны.
Об индексе: каждому сообщению аналитик при кодировании присваивает статус: хорошая новость, плохая новость, неоднозначное сообщение — исходя из того, приближает ли содержание сообщения победу с точки зрения пользователя или отдаляет. Разница между долями позитива и негатива за сутки и является индексом настроений соцсетей.
Больше всего «поставляли» нам негатив новости о ракетно-дроновых атаках. В первый день июня украинцы следили за ударами по энергосистеме в 5 регионах (значение индекса в тот день -36), мишенями атак россиян были ГЭС и ТЭС. К этому добавилась заметная волна скорби по детям в международный день их защиты — оплакивали потерянное детство из-за войны.
В двадцатых числах июня украинцы не успевали оправиться от последствий предыдущих атак и спасательных операций, как россияне осуществляли новые — удар по Харькову с акцентом на применении КАБов (22 июня, -29 пунктов), обстрелы Днепра и Вольнянска (28−29 июня, -20 пунктов), повторный удар по Днепру (3 июля, -39 пунктов).
Кульминацией негатива в течение двух месяцев стало 8 июля. Россия тогда впервые за долгое время атаковала всю территорию Украины утром, а не ночью. Посреди белого дня страна-террорист нанесла ряд поражений и убила 47 человек — в Киеве, Кривом Роге, Покровске, Днепре. Но именно Охматдет стал точкой концентрированного гнева на россиян. Очередными их жертвами стали дети, тем более — пациенты больницы. Волна мощного негатива держалась два дня подряд (8−9 июля, -57 и -52 пункта, соответственно).
Российская сторона всячески отрицала попадание по медучреждению, но ее аргументы — например, о NASAMS на фото вместо Х-101 — были совсем неубедительными. Но параллельно фиксировалась подозрительная активность украинских блогеров, которые начали синхронно транслировать в соцсетях призывы сесть за стол переговоров, чтобы остановить войну. Мол, она является объектом «политических игрищ» и от нее страдают невинные дети. Здесь есть признаки спланированной информационной атаки, но стоит отметить, что если она и была, то так же не имела успеха, как и очевидные фейки российской пропаганды.
Еще один стабильный источник негатива — тыловые скандалы. Сначала немалый резонанс получило избиение нардепом Николаем Тищенко военного в Днепре. Инцидент произошел 20 июня, но пик негатива вокруг этой темы (и сопутствующих плохих новостей) пришелся на следующий день (-41 пункт), распространялось недовольство и из-за слухов о связях депутата с Андреем Ермаком, и из-за фигуры его самого, и из-за акта вопиющего неуважения к военному. С осуждением действий Тищенко выступили все: и оппозиция, и активисты, и военные, и даже сам Ермак.
Получили распространение истории, связанные с поджогами авто военнослужащих. Если сначала мишенями атак, вероятно, по заказу вражеских агентов влияния, были автомобили ТЦК, то впоследствии горело уже что угодно, связанное с армией, например авто медэвака Третьей отдельной штурмовой бригады в Киеве в конце июля.
Отдельным шоком для украинцев стало убийство Ирины Фарион. При этом тема смерти языковеда резко объединила ее ярых сторонников с непримиримыми оппонентами. Если в течение 19 июля событие не успело стать ключевым в инфопространстве (потому что произошло внезапно вечером), то уже 20−21 июля и далее — период скорби по погибшей и гнева на организаторов преступления. Люди не сомневаются, что нити ведут к России, многовековую политику которой в отношении Украины резко осуждала Фарион. Самая низкая точка негатива в эти дни составляла -41 процентный пункт.
Негативные или по меньшей мере нейтральные настроения формируют и рефлексии относительно действий украинской власти. Спикеры в области энергетики (например, Лана Зеркаль) транслируют громкие обвинения в коррупции из-за повышения тарифов. Летние отключения света — это, в конце концов, еще одна «золотая жила» для российской пропаганды: с ее подачи в украинском сегменте соцсетей звучали заявления о продаже электроэнергии за границу.
Еще одна непопулярная инициатива — повышение налогов. Однако в этом случае критика по крайней мере частично уравновешивается осознанием, что откуда-то все равно надо брать средства на войну — в условиях, когда на это не дают своих средств международные партнеры. Довольно убедительными были заявления правительства о том, сколько миллиардов дополнительно нужно. С другой стороны, бизнес начал хоть и активную, но вполне цивилизованную кампанию против повышения налогов.
Тогда как, к примеру, коммуникация Давида Арахамии по законопроекту о сделках со следствием («откуп для топ-коррупционеров», тезисы о котором живо распространяли антикоррупционные активисты и блогеры) еще больше оттолкнула критиков власти от подобной инициативы, хотя она и является частью рекомендаций Еврокомиссии.
В конце концов, на настроения в течение июня-июля стабильно негативно влияли и новости с фронта: хоть подразделения время от времени и отчитывались об успешных тактических поражениях различной техники россиян на поле боя, все равно российские войска продолжали свое продвижение — в направлении Торецка, Покровска. В то же время пророссийский сегмент соцсетей радовался взятию буквально каждого мелкого населенного пункта — Прогресс, Евгеновка, Юрьевка, Песчаное, Сокол, Старомайорское и тому подобное.
Зато главными победами в течение лета остаются успешные удары по территории РФ, особенно когда они затрагивают дорогостоящие военные объекты. Например, аэродром в Моздоке (Северная Осетия), расположенный более чем в 1000 км от Украины, — место базирования МиГов и Ту-22. Тогда индекс настроений поднялся до 9 пунктов. На следующий день эстафету подхватило уничтожение новейшего российского Су-57 в Астраханской области в 600 км от Украины. Предполагали даже, что могло быть уничтожено 2 таких самолета.
Из недавнего — подтверждение поражения 2 бомбардировщиков Ту-22М3 уже на аэродроме Оленья. Также — пожары на заводах в Ростове и Екатеринбурге. Благодаря такому каскаду позитивов 30 июля значение индекса составило 7 пунктов (со знаком +).
Впрочем, значительно чаще настроения украинцев — это не следствие одного выдающегося события, а сумма векторов инфоповодов, которые соревнуются друг с другом за влияние на граждан. Скажем, атака на аэродром в Миргороде перетягивает на себя потенциальный позитив от очередной серии поражений территории РФ, например, удар по складу боеприпасов в Воронежской области. Гнев на россиян, попавших в аэропорт на Полтавщине, сочетается с критикой власти, которая не смогла защитить его. И все это — на фоне ожидания F-16, заявления и прогнозы относительно которых активно транслировали и украинские, и западные чиновники вместе с экспертами, подпитывая эти ожидания.
Два ключевых дипломатических события двух месяцев — Саммит мира и Вашингтонский саммит НАТО — пришлись на совершенно разные по настроениям дни. В первом случае усилителем оптимизма стала атака на российский аэродром Морозовск (15 июня, 12 пунктов). Тогда как саммит Альянса прошел на фоне сильного эха трагедии в Охматдете, которая «съедала» все возможные позитивы, в частности испортила и радость от подписания соглашения по безопасности с Польшей в день самой атаки. Отголосок удара держался еще неделю, со средними показателями индекса на уровне -20 пунктов. Собственно, в фокусе внимания тема Охматдета еще долго оставалась из-за спасательных работ, реакции со стороны международных партнеров, инициативы по сбору средств на восстановление учреждения и приема пациентов в других больницах.
Обмены пленными по-прежнему вызывают волны радости за людей, которые смогли вернуться домой. Но если обмен 25 июня еще был в относительно благоприятном информационном контексте (11 пунктов), то уже следующий крупный обмен — 17 июля — произошел в совсем другой атмосфере (-16 пунктов). Всего день назад — 16 июля — истек дедлайн обновления данных для военнообязанных.
Немало внимания в соцсетях привлекали прежде всего разъяснения относительно механизмов обновления данных, вручения повесток и т.п. Они в основном нейтральные: для рядовых украинцев мобилизация не является однозначно ни позитивом (необходимо пополнение войска), ни негативом (выход из собственной зоны комфорта). Однако мобилизация выступает «необходимым злом» в условиях большой войны, и поэтому даже методы привлечения людей в армию — иногда в виде простого задержания людей на улицах — и рядовые граждане, и адвокаты, и политики, и представители Минобороны, и сами военные критикуют крайне осторожно. В конце концов, стабильно на страхах относительно мобилизации играет и российская пропаганда, подсвечивая истории то о загадочной смерти военнообязанного на Житомирщине, то об убийстве дезертира пограничниками в Одесской области, то об акте самосожжения женщины в Киевской области из-за отказа ее мужу в отсрочке.
Еще один фактор, оттянувший часть внимания с темы обмена пленными 17 июля, — новость о выходе украинского плацдарма из Крынок. Она породила печальные размышления о многочисленных потерях и пропавших без вести на этом направлении: о них, в частности, информировали военные журналисты и расследователи, например, из «Слідство.інфо». А также — о целесообразности самой операции и компетентности Юрия Содоля, имевшего к ней отношение. Чуть меньше месяца назад — 24 июня — заявление в отношении него в ГБР подал начальник штаба «Азова» Богдан Кротевич, обвиняя генерала в том, что он «убил больше украинских военных, чем любой российский генерал». Это стало кульминацией обвинений, которые распространяли в адрес Содоля и военные, и волонтеры (например, Сергей Стерненко), и даже Марьяна Безуглая. Кротевич в значительной степени поддержал и легитимизировал в инфопространстве дальнейшую волну обвинений в адрес различных военных командиров за халатное отношение к жизни своих подчиненных при планировании операций.
Иногда «конкурируют» между собой за внимание даже новости с одинаковыми тональностями. Скажем, резонанс по убийству Ирины Фарион затмил собой внимание к очередному ракетному удару по Николаеву, который произошел так же вечером 19 июля. Хотя тогда погибло 3 человека, среди которых был даже ребенок (ракета попала в детскую площадку).
Очевидно, РФ будет использовать новые «болевые точки» внутри украинского общества, чтобы приложиться к повышению общего уровня напряжения из-за длительной войны.
Впрочем, плохие новости — не признак деморализации общества. Украинцы на третьем году полномасштабной войны до сих пор демонстрируют способности к самоорганизации, как это было во время помощи пострадавшим от удара по Охматдету. Собирают средства на нужды армии, например 100 миллионов гривен от нынешнего (первого за время полномасштабного вторжения) фестиваля Atlas Weekend. Любые эмоции, даже негативные — гнев, тревога, печаль — могут быть обращены в пользу общества и мобилизовать его на продолжение войны, где на кону стоит само существование Украины и выживание украинцев. Обществу важно самоосознавать эмоциональное состояние, в котором оно находится, какая информация и как на него влияет. Это поможет быть более устойчивыми и адаптивными к вызовам войны, а значит, приближать нашу победу.
Для справки. CAT-UA ежедневно с первого дня полномасштабной войны формирует выборку сообщений на тему войны в проукраинской среде украинского сегмента соцсетей (без учета оккупированных территорий). Ежедневно из общего массива сообщений в социальных сетях, авторы которых идентифицировали себя как жители Украины, случайным образом выделялось 1050 сообщений, что составляло примерно 0,25% от общего количества — более 300 тысяч постов в социальных сетях Facebook, X (экс-Twitter), Instagram, YouTube, TikTok, VK и Odnoklassniki.
