Почему россиянам важна Одесса? Топ-менеджер морских портов Украины отвечает на вопрос и называет впечатляющие цифры зернового экспорта
Дмитрий Баринов, замглавы госкомпании Администрации морских портов Украины, рассказывает, как главные транспортные узлы страны работают под постоянными обстрелами.
Из окна кабинета Дмитрия Баринова, замглавы госкомпании Администрации морских портов Украины, хорошо видны не только работающие краны одесского порта, но и неработающие, разбитые российскими ракетами административные сооружения. Этот дурной аналог войны и мира теперь каждый день напоминает 58-летнему чиновнику, — враг у ворот. А еще ежедневные воздушные тревоги и просто тревоги держат в тонусе всю отрасль, которая для украинской экспортоориентированной экономики является единственным способом выживания. Лучше украинцев это понимают россияне. Потому без устали расстреливают порты Большой Одессы.
И все же, несмотря на войну украинские порты начинают генерировать прибыль, ну, или, по меньшей мере, уходить от убытков. Дмитрий Баринов пояснил журналисту NV как такое возможно, во что это обходится, почему и когда без россиян стало хорошо, а с международными донорами еще лучше.
— Я прочитаю, а вы или подтвердите или уточните. За время полномасштабного вторжения российской армии в Украину на украинские порты совершенно 39 атак ракетами и БПЛА. В результате повреждены 215 объектов, уничтожено 153 транспортных средства, 8 гражданских суден.
— Да, подтверждаю. Могу эту тему развить. Я просто напомню, что первая российская ракета прилетела в порт на следующий же день после подписания Стамбульских инициатив в 2022 году. 22 июля подписали (Украина, Россия, Турция, ООН об организации безопасного морского коридора для сельскохозяйственных грузов), а 23 июля прилетела российская ракета. К счастью, тогда никто не пострадал. Но это просто показывает цинизм всей ситуации.
Особенно обстрелы усилились после их [россиян] выхода из зерновой инициативы [19 июля 2023 года]. Они как с цепи сорвались. Тогда они стали очень массированно атаковать Дунайский кластер. Потому что в начале войны, когда шесть месяцев все порты были заблокированы, основной грузовой поток на себя взял Дунайский кластер — наши три порта Измаил, Рени и Усть-Дунайск. И там бизнес хорошо развивался. Ну и русские, наблюдая, как это эффективно все работает, начали дронами и ракетами массированно атаковать. И разрушали там зернохранилища, и в суда попадали, и в грузовики, и гибли водители этих грузовиков.
И потом смещен был акцент сюда, в Большую Одессу. Мы так называем эти три порта — Південний — самый глубоководный порт Украины, Одесский, ну, и Черноморск. В Південний недавно (19 апреля) попали в большой масляный терминал. Он горел тут несколько дней. В общем, на сегодня уже более 40 раз атакованы наши портовые мощности.
— На ваш взгляд, почему так для них так важна Одесса?
— 95% всей глобальной мировой торговли происходит морем. Все, что мы перед собой видим, чем пользуемся, все это доставлено судами. Ни самолетами, ни машинами, ни по железной дороге. Мы производим много агропродукции, много продукции горно-металлургической отрасли. Для того, чтобы все это вывезти, нужны порты. Одно большое судно, даже не самое большое, 100 тыс. тонн, это как 5 тыс. грузовиков, а к ним 5 тыс. водителей. Так вот Бог распорядился и нам дал такое прекрасное географическое расположение, что мы соединяем север с югом, восток с западом, имея большое прекрасное побережье, огромное количество портов.
До войны в Украине было 18 портов. Пять они оккупировали в Крыму. Потом с начала этой полномасштабной агрессии еще четыре: Мариуполь, Бердянский, Херсон и Скадовск. Но Херсон мы отвоевали. Мы, к сожалению, сейчас не можем использовать Николаевский регион, потому что там очень близко военные действия. Когда только началась полномасштабная агрессия они заблокировали наш флот. Здесь стояли их десантные корабли, ракетные. Но потом, благодаря усилиям наших военных, был потоплен российский флагман — крейсер Москва. Потом появились морские дроны, и мы их отодвинули. Но сейчас они с Крыма ракетами, шахедами обстреливают нас [Одессу и область] практически еженочно. Именно потому что порты имеют исключительное значение для экономики Украины. Исключительное!
— Если это так, если это до такой степени важно для выживания Украины, как вы полагаете, почему тогда порты до сих пор не прикрыты силами ПВО? Есть у вас надежда, что скоро порты все же прикроют? На чем базируется эта надежда?
— На голосование американского парламента и сената [помощь в размере $61 млрд], и намерение как можно быстрее подписать американскую помощь [президент Джо Байден подписал этот пакет 24 апреля]. Следовательно, будет поступать и оружие, и боеприпасы, и средства ПВО. Я очень надеюсь, что мы будем защищены.
— Недавно вы у себя на странице в Фейсбуке написали: «7 месяцев без Раши. Почти в два раза эффективней».
— Да, это по результатам нашего зернового коридора.
— Вот уже прошло восемь месяцев после выхода России из зернового соглашения. Как эффективность выглядит на данный момент?
— 41,1 млн тонн уже экспортировано нашим гуманитарным украинский коридором. Еще неделя до конца апреля, а мы уже 41,1 млн сделали.
— С чем это можно сравнивать, чтобы понять — это много или мало?
— Можно сравнивать, допустим, с зерновой инициативой в Стамбульских рамках. Тогда за год (2022/2023) было вывезено всего 32,8 млн тонн [агропродукции. В рамках Зерновой Инициативы экспортировали только зерновые грузы]. А сейчас считаем за неполные 8 месяцев — 41,1 млн тонн [агропродукции плюс другие виды грузов]. То есть гораздо эффективнее. Мы сейчас [перевозим через порты] примерно 75−80% от довоенного периода [агропродукции. В 2021 году Украина экспортировала около 50 млн т агропродукции]. Мы хорошо идем.
И есть ответ на вопрос, почему это так. Потому что тогда РФ искусственно создавала нам преграды [когда согласно соглашению, имела право на инспекцию каждого корабля]. Они вместо получаса проводили инспекции по три-четыре часа. Инспектировали не просто трюмы, но и список членов экипажа. Зачем-то проверяли судовые запасы, главный двигатель и так далее.
— Именно это вы имели ввиду, когда написали у себя в Фейсбуке, говоря о России — «лучше без них»?
-Да, конечно. И вообще, вовсе без них — еще лучше. Это как бы скрытый смысл этой фразы. Лучше без них в экспорте зерновых и лучше без них, потому что мы бы не теряли наших сыновей, дочерей на войне и миллионы наших граждан, жен, детей не были бы вынуждены бежать за границу. Это я имел ввиду.
— На сегодняшний день бюджет АМПУ дефицитный или профицитный?
— Благодаря работе нашего коридора мы чувствуем себя более-менее.
— Более-менее, это профицит или все же маленький дефицит?
— Нет, это профицит.
— Это довольно интересно, потому что всего год назад вы говорили, что бюджет компании дефицитный.
— Наверно не год назад, а два. Потому что тогда, когда шесть месяцев порты были заблокированы, вообще доходов не было. [2022 год вышел для АМПУ с чистым убытком 497 млн грн., а 2023-й принес чистую прибыль 816,6 млн].
— В середине апреля порты Дунайского кластера и так называемой Большой Одессы посетила делегация международной морской организации. С каким прицелом и на какой результат рассчитываете?
— У нас есть стратегия на короткое и на среднее время. Допустим, сейчас на Дунае сооружаются порядка 20 новых терминалов. То есть бизнес строит, верит в эту опцию, и инвестирует туда деньги. Это и внутренний, и международный инвестор. Внутренний такой как Нибулон. Они и агро-, и транспортная, и судоходная компания. Кернел — тоже внутренний инвестор. Есть и иностранцы, которые там строят.
Второй источник инвестирования — наше взаимодействие с международными партнерами. Такими как Мировой Банк, USAID, японская агенция JICA, Buffett Foundation
Например, мы сейчас остро нуждаемся в лоцманских катерах. Наши лоцманские катера уже в возрасте. Нагрузка была огромная на Дунае, и нам не хватало катеров. И вот нам французская ассоциация Дюнкерка подарила лоцманский катер. Бесплатно. USAID строит нам еще три таких катера. Скоро будут ходовые испытания одного из них. А эти катера, по-моему, $2−3 млн стоят каждый.
И как подходит к проектам USAID? У них же нет в политике приобретение поддержанного. Они выбрали верфи, которые это делают, заказали, дали предоплату. Первый [лоцманский катер] будет в середине мая. Два остальных — до конца года.
Второй момент — это энергетический кризис. Когда они (россияне) били по всем подстанциям, отключали, в том числе, и порты. Японцы подарили нам мощные дизель-генераторы. Причем они смонтированы на грузовиках, на МАНах. То есть они мобильные. Если что, можно послать в любую точку, он быстро подключается. Для нашего одного из филиалов полностью закрывается его потребность.
Строительная техника. Чтобы разгребать завалы, нужны экскаваторы. Мы отвечаем за экологию в портах. Не дай бог разлив. Это наша главная ответственность. Нам нужен специализированный флот. Который собирает разливы [нефти], локализует, фильтрует. Нужны дноуглубительные суда. Потому что это одна из наших основных задач —поддерживать паспортную глубину в портах. Чтобы туда суда соответствующих размеров могли заходить. А этой техники просто нет даже на рынке. Хочешь купить? Надо заказывать на верфи. Вот мы эту тему развиваем с партнерами. Чтобы они нам профинансировали или покупку, или строительство дноуглубительной техники.
— Сейчас, не то что бы я хотел вас спросить, а хотел бы передать вам вопрос от моего товарища. Он так и сказал мне: спроси, пожалуйста, про Херсонский порт, его уже невозможно восстановить никогда? Меня смутило слова никогда, но я все же именно так и спрошу. И что передать моему товарищу?
— Передайте ему, что мы все восстановим. Херсонский порт обязательно восстановим. И он будет лучше, чем был. Сейчас его невозможно отстроить, потому что он на линии огня. Сейчас даже трудно адекватно оценить, что там произошло. Туда нужно послать инспекцию, которая будет все анализировать. Но это же связано с риском для жизни. Но ситуацию, насколько мы можем, мы там контролируем.
— Я уточню. Возможно, он имел ввиду не военные риски, а технологические, плюс к тому, это колоссальные средства.
— Смотрите, эти же порты, они же еще и в концессии. Херсонский порт в концессии. То есть, там есть иностранный концессионер, который его взял в концессию. И после войны 100% он будет дальше продолжать выполнять свои концессионные обязательства.
Но Херсон и Николаев — это важнейшие элементы экспорта зерновых Украины. Что делало государство все эти годы? Мы снимали грузы с автодорог, с ЖД-дорог и перемещали на Днепр. Днепр — река, это самый экологичный, самый дешевый, эффективный транспорт. Все грузы с верховья Днепра спускаются вниз баржами и там перегружаются на морские суда. Поэтому этот регион брал на себя 40% экспорта зерновых.
Строили элеваторы вдоль Днепра. Туда фермеры, агрохолдинги свозили грузы. Они строили свой флот и развивали эту тему. Это важнейший элемент. Поэтому еще раз: Херсон обязательно будет восстановлен. В этом нет никаких сомнений. И уж, конечно, он будет восстанавливаться в новом, технологическом видении.
