Возможно, когда-то и захочется в Лаос, но сейчас хорошо работать с командой в Мукачево
Мирослав Добра, ведущий специалист ИТ-компании TranSoftGroup. (Фото:TranSoftGroup)
Мирослав Добра — ведущий специалист ИТ-компании TranSoftGroup. Главный ее офис находится в Мукачево, работают на компанию программисты преимущественно из Закарпатья и Киева, а клиентами являются такие гиганты украинского рынка как Алло и Yakaboo, а также американская корпорация Adobe
Для закарпатского программиста, говорит Мирослав, такая компания как TranSoftGroup — идеальный вариант, ведь есть предпосылки для того, чтобы и хорошо зарабатывать, и профессионально развиваться. И это при том оставаться дома. «Это очень важно сегодня — удерживать профессионалов на месте и стимулировать их не выезжать за границу», — говорит Добра. Именно за такими конгломератами, как TranSoftGroup, будущее ИТ-сферы в Закарпатье, убеждает он.
Один из лучших айтишников Закарпатья в интервью рассказал о том, когда ждать пик развития ИТ-отрасли в регионе и почему для этого нужны дороги; почему детям в школе важно учить языки программирования — так, как иностранные; и почему в команде в Мукачево работается лучше, чем в одиночестве где-то на Лаосе или в Камбодже.
Программированием я заинтересовался еще в 7 классе школы. Это были времена языка Бейсик. В нашей средней школе села Ильница Иршавского района появился компьютерный класс, он был сделан на базе еще советской техники. Так вот, язык Бейсик я сам выучил и начал писать игры. А выучил по книжкам — тогда сложно было найти где-то эту информацию, поэтому у знакомых и у соседей брал книги. Я вообще любил в школе математику и алгоритмы, поэтому мне это нравилось. Чуть позже открыли кружок программирования в соседней школе — пошел туда. Ездил на велосипеде два раза в неделю 5 км, там уже изучали язык Паскаль. Ну а после школы все вместе компанией из кружка поступили в Ужгородский госуниверситет на математический факультет (там была кафедра прикладной математики). Ну и дальше уже был язык Делфи Delphi, тогда же уже появились компьютеры с нормальными более современными операционными системами, а не MS-DOS. А на втором курсе научный руководитель предложил первую подработку — у него были коллеги в Израиле, которым нужны были программисты, он организовал фирму, где работали его студенты. Я, в частности — со 2 курса до окончания университета.
Писали программы на заказ?
Да, это была профессиональная деятельность под заказчика, но сейчас с этой высоты уже понимаю, что это было, как принято говорить, «такое». Но в то время профессиональных программистов как таковых почти не было. Отрасль только начинала развиваться — этих всех тысяч фирм, которые сейчас работают в ИТ-сфере, просто не было, интернета не было, он тогда был на карточках — мы на них скидывались вместе, чтобы сэкономить. То есть, это времена такого зачаточного состояния ИТ-отрасли.
Если сравнить вас, тогдашних, и современных детей, которые сейчас поступают и учатся на программистов — какие плюсы-минусы: что у них такого, чего не было у вас, и наоборот?
Сейчас все доступно, любая информация, просто бери и используй. Мы об этом могли только мечтать. Тогда книг было в доступе — по пальцам можно пересчитать. И было их не так много, откровенно говоря, вообще, и были они больше о философии, а не о прикладном программировании. Там речь шла о алгоритмизации, а о языках, операционных системах не было — это надо было по крупицам собирать самому.
Впрочем, если сравнивать (это я сейчас о минусах нас и нынешних айтишников) — люди сейчас настолько избалованы этим доступом к информации, что они ничего не хотят сами искать, хотят, чтобы все было «по клику».
Когда вы вышли на рынок труда, говорите, такой профессии, как специалист ИТ-рынка, по сути не было…
Да, тогда это все называлось таким многозначительным словом «компьютерщик». Вот была, например, пожарная часть, которую компьютеризовали — и надо организовать им работу этой системы, создать внутреннюю базу данных, затем чистить компьютеры от пыли и вирусов и тому подобное. Вот этим занимались «компьютерщики».
Сейчас большинство программистов, которые выпускаются вузов, нацелены на выезд — было ли это уже тогда?
Да, и многие ребята целенаправленно выезжали. И я тоже об этом думал — но нужен был язык. У меня к тому времени уровень английского не был таким, что позволил бы выехать на запад.
То есть, патриотизма в решении остаться работать в Украине не было?
Какой патриотизм ?! Это были 90-е, все жили, как могли. Тогда даже никто не ставил так вопрос — уехать или остаться из чувства патриотизма.
А сейчас ставите себе такой вопрос: уехать или остаться? Английский, я так понимаю, вы уже хорошо знаете.
Я остаюсь в Мукачево в TranSoftGroup потому, что мне здесь нравится. Я дома, у меня интересная работа, я развиваюсь и хорошо зарабатываю. Современные условия дают возможность для заработка и развития, при которых не обязательно быть где-то вне дома. Так, многие мои коллеги сейчас выбирают Камбоджу, Лаос, Таиланд и работают на пляжах. Возможно, когда-то захочется и мне тоже попробовать — но сейчас нет. Меня не привлекает работа в одиночку, я люблю командную работу.
А что дает команда?
Команда стимулирует к развитию. Когда я пришел в TranSoftGroup в Мукачево — это был 2004 год, когда я попал в команду, которая уже тогда была в компании — сразу почувствовал, что это не тот уровень, который был в частной фирме. Люди хотели не просто работать на зарплату, а учиться чему-то новому, развиваться. Каждый что-то знал и делился с коллегами — и так мы вместе росли. Я таким образом смог достичь того, чего раньше у меня не было.
В команде человек тянется — а когда работаешь одиночкой, этого нет. Люди деградируют. Если у тебя есть команда: ты что-то знаешь, тот что-то умеет, тот что-то слышал… Вы гораздо лучших результатов сможете достичь вместе!
Сейчас достаточно таких команд для развития профессионалов на Закарпатье — вы же следите за сферой, можете поделиться впечатлениями? Есть где развиваться?
Все компании, которые работают на нашем рынке — это аутсорсинг, и их немного как на регион. Надо сказать, что крупные компании кучкуются там, где есть крупные города и вузы, которые выпускают айтишников. В Мукачево этого нет — потому что у нас нет такого универа, то есть, для бизнеса нет «материала», человеческого потенциала, поэтому большой ИТ-бизнес сюда и не заходит. Вот в Ужгороде, где есть профильный факультет в университете, игроков на рынке больше — но вместе с тем, часто ужгородские программисты приходят к нам, из-за зарплаты. Но у нас на Закарпатье и населения немного, поэтому вполне понятно, что молодежь хочет во Львов, Киев, Одессу, Харьков. В большом городе и возможностей больше, и там есть этот «движ», к которому стремятся молодые специалисты для саморазвития — чего в провинции быть объективно не может. Поэтому можно понять, почему им хочется уехать. Я сам чуть было не поехал во Львов после обучения, обстоятельства просто не сложились.
Много и часто чиновники и политики говорят о Закарпатье как о крае, где возможно создание технопарков, неких локальных силиконовых долин, где бы работали местные, и даже люди из-за «карпатской границы» — то есть, из других областей Украины. Мол, у нас тут можно жить на природе, дышать свежим воздухом и одновременно зарабатывать деньги, как в городах-миллионниках. По вашему мнению, это возможно?
Пока об этом говорят чиновники и политики — маловероятно, даже невозможно: я не верю в государственный менеджмент, потому что он настолько неэффективен, как показывает практика, в него просто нельзя верить. Вот когда об этом заговорит бизнес — тогда да, это станет возможным. Но это произойдет только тогда, когда у нас в регионе будет базовая инфраструктура. При таких дорогах и уровне услуг, как сейчас в области, — опять же, нет. Никакой харьковчанин, житель Днепра или, тем более, Киева сейчас сюда работать не поедет даже при условии хорошей зарплаты.
А какие мощности сферы ИТ Закарпатья, в целом — по вашему мнению?
Это прежде всего аутсорсинг. Если мы говорим о хороших заработках в этой сфере, то это только заказчики из-за рубежа. И мы можем получить мощный толчок для развития сферы в очень недалеком будущем, если этому бизнесу дать шанс. Такой процесс обратно пропорционален и стимулирует развитие сферы: обычно крупные фирмы устраивают ИТ-школы, где воспитывают для себя же будущих работников. Это было бы очень кстати для закарпатских школьников. Я бы не сказал, что будет какой-то скачок в развитии этой сферы на Закарпатье в ближайшее время, но постепенное развитие сферы именно в этом направлении можно прогнозировать. Оно заключается в том, чтобы потихоньку создавать какие-то конгломераты — вроде TranSoftGroup. Сейчас компания взяла курс на расширение. Мы проводим курсы, набираем из них новых специалистов из числа молодых закарпатцев. Но мы также и работаем так, что главный офис в Мукачево, но дистанционно люди работают с нами из Киева, Харькова, Сум, Запорожья, Винницы. Чем больше людей будут узнавать о компании, считаем, тем больше найдем новых коллег. Мы стремимся к расширению сейчас как раз за счет качественных украинских кадров.
Можно ли уже говорить о TranSoftGroup как о компании, что способна затягивать сюда айтишников из других регионов?
Сейчас компания еще не является тем конгломератом, который может притягивать людей в Закарпатье из-за пределов области, мы к этому идем. Но вместе с тем, мы — компания, которая удерживает профессионалов в пределах области, это архиважно сейчас при той «утечке мозгов», которая есть, особенно в последние годы.
Мы сейчас проводили очень много собеседований по Украине, набирали людей из больших городов. Должен сказать, что уровень закарпатских программистов достаточно высокий — не ниже, чем у киевлян. В пределах Украины мы конкурентоспособны. У нас есть большие проекты, в частности, сайты АЛЛО и YАKABOO, которые мы сейчас обслуживаем на Magento. Это хорошее реноме. К тому же, повторюсь: мы работаем с корпорацией Adobe над разработкой самой Magento — одной из самых популярных в мире платформы построения онлайн-магазинов.
Вы говорили о том, что крупные ИТ-компании как правило, устраивают школы программирования, куда берут даже школьников. Скажите, как считаете: когда мы придем к тому, что в общих школах в государстве язык программирования будут учить как иностранный?
Думаю, что мы придем к этому уже скоро. Но если такая практика будет заведена, то не как самоцель (то есть воспитать как можно больше программистов на душу населения), а для развития аналитического мышления у детей. Если ты знаешь язык программирования, то у тебя меняется мышление — ведь нельзя написать программу, не просчитав шаги наперед. Ты, прежде всего, смотришь, как машина будет выполнять твою программу, какие могут быть нюансы. Ибо машина делает только то, что ты ей прикажешь. Способность запустить автоматические процессы своим логическим мышлением — вот это и есть программирование. Поэтому запускать такую практику, как обязательное изучение языка программирования в школах, надо уже.
Не помешает, не так ли?
Конечно. Кстати, хотел сказать, что сейчас программа в школах на изучение информатики составлена так, что воспитывает пользователей. Детей учат работать с различными программами, документами, таблицами — но именно, как пользователей. Раньше нас на информатике — еще в советское время — учили именно алгоритмизации. Мой отец, учитель математики, долгое время работал также учителем информатики, я хорошо помню момент, когда произошел этот переход. Было изменение парадигмы: готовим пользователей, нам не нужны программисты. А когда дети учат алгоритмы, они понимают, как работает компьютер, как заставить его работать так, как тебе нужно.
Из-за карантина многие перешли на дистанционку — ту, на которой айтишники работают уже годами. Можете дать какие-то советы в этом смысле — как работать продуктивно и эффективно вне офиса?
Надо иметь возможность концентрироваться на работе — ведь домашняя атмосфера очень расслабляет. Надо организовать себе какое-то место, куда ты приходишь, как на работу.
То есть, в тапочках и пижаме за компьютер вы садиться не советуете, не так ли?
Однозначно, нет. Надо организовать работу так, чтобы ты чувствовал, что работаешь, а не просто сидишь дома за компьютером. Другой момент — дети, с ними работать дистанционно очень трудно, но надо объяснить домашним, что ты не дома, а на работе сейчас. Ну и еще — залог успеха — это самоорганизация.
С людьми, которые у вас в компании работают на дистанционке, как организуете этот процесс? Есть какие-то правила?
Мы нацелены на результат, поэтому специалист свою работу может делать, когда угодно. Но, вместе с тем, есть определенные часы, когда он должен быть на связи. Это так называемое бизнес-время. Все остальное время они могут распределять самостоятельно, но есть почасовые отчеты согласно рабочему графику.
Программисты — это люди, которые работают с кодами. Скажите, есть ли что-то общее в написании кода с тем, как мы это видели в фильмах, например, в известной «Матрице»?
Нет, конечно. Даже тот образ хакеров, который вы привыкли видеть в кино (например, как в фильме «Пароль «Рыба-меч»), обман. Настоящие хакеры не такие и никто так не взламывает системы. Это работа намного длиннее и медлительнее.
Чувствуют ли себя сейчас программисты в обществе какой-то «высшей расой» — за то, что они с машинами на короткой ноге?
Отдельные распиаренные люди, конечно, могут иметь такие ощущения и имидж. Но большинство айтишников нет. Хотя, вместе с тем, это люди, на которых труднее влиять, их труднее обмануть — именно благодаря аналитическому мышлению.
Почему возникла известная шутка об индийских программистах и какая на самом деле разница между длинным и коротким кодом?
Разница — в балансе между качеством и количеством. Можно сделать длинный код, но когда приходит другой человек, которому с ним работать (изменять или дорабатывать), это отнимает очень много времени. Да, есть такое понятие, как «индийский код». Индусы-айтишники в одно время очень заполонили США — поскольку у них английский язык преподается в школе с первого класса, они могли выйти на этот рынок, ну и стали создателями кода, который быстро пишется, но длинный и трудно дается для работы другим программистам. Сейчас крупные системы, проектируемые архитектором, проектируются так, чтобы они были пригодны к расширению в будущем. Часто такая необходимость возникает после некоторого времени использования системы — ее надо обновить, изменить, добавить что-то. Поэтому код должен разделяться на блоки — чтобы другая команда легко могла работать с системой. Это показатель качества.
Нам, кстати, часто приходится работать с индусами на американских проектах, так вот: у нас вопрос не к их коду, а к их специфическому английскому (смеется — авт.).
Боитесь ли вы, айтишники, искусственного интеллекта?
Да нет никакого искусственного интеллекта!
Да вы что, это же одна из крупнейших современных страшилок!
Эта страшилка для тех, кто не понимает, что происходит, и поэтому боится. Это, опять же, придумано в большинстве случаев или киношниками, или журналистами в поисках сенсаций. На сегодняшний день нет никакого ИИ. На самом деле, нейронные алгоритмы в машинах изучают еще с семидесятых годов прошлого века. Нейронные сети машин — это четко заточенный разработчиком инструмент, это не мышление, как в случае человека. Программа не мыслит, она просто складирует веса нейронов так, чтобы выполнить свою задачу максимально эффективно. По тому же принципу, что и наш мозг — наши нейроны, каждый из этих отростков имеет свой вес. Чем больше этот вес — тем больше сигнал нейрона. Так же и в машине, но то, что эти контакты выполняют свою задачу, не означает, что их работа тождественна процессу человеческого мышления. Ведь их природа не способствует этому, они не для этого созданы разработчиком. Поэтому в смысле искусственного интеллекта да, вскоре нас ждут такие вещи, как полностью автоматическое управление самолетом или автобусом, допустим. Но чтобы машина имела волю и стала личностью, как человек — такого не будет. По крайней мере сейчас в нашем времени об этом речь не идет.
Татьяна Когутич
