Фронт развернулся не только на поле боя, но и в экономическом секторе Украины
радиоефир NV, Д.Тузов и В. Дубовик (Фото:NV)
Глава Офиса противодействия рейдерству Минюста Виктор Дубовик о борьбе с коррупционерами и рейдерами, разрушающими экономическую архитектуру Украины.
С началом полномасштабной военной агрессии российской федерации на территории Украины возникло немало вызовов, с которыми пришлось столкнуться государственному аппарату.
Мощная враждебная кибератака на государственные электронные ресурсы — базы данных, государственные реестры — протестировала на прочность выстроенную систему. Сейчас в Украине продолжают действовать определенные ограничения, чтобы уберечь ее от угроз, которые могут быть как внешними, так и внутренними.
Фронт развернулся не только на поле боя, но и в экономическом секторе — борьба с коррупционерами, взяточниками, рейдерами, разрушающими экономическую архитектуру Украины.
Когда государственные реестры будут открыты полностью, какова ситуация с рейдерством во время военного положения, насколько высока продуктовая безопасность Украины как поставщика зерна, а также о лишении российского олигархата активов на территории нашего государства, в эфире радио NV рассказал руководитель Офиса противодействия рейдерству Министерства юстиции Украины Виктор Дубовик.
— Насколько активно российские оккупанты, действующие не только на поле боя, но и в информационном и кибернетическом пространстве, год назад сопровождали масштабное военное вторжение атакой на важные украинские ресурсы, в том числе на государственные реестры?
— 24 февраля 2022 года, кроме той видимой военной агрессии, которую мы все увидели и поняли, началась очень мощная атака на государственные ресурсы — информационные базы, государственные реестры
Уже в первые часы с начала полномасштабного военного вторжения стало понятно, что происходит атака на два ключевых государственных реестра — Государственный реестр прав на недвижимое имущество (где хранятся все сведения о домах, зданиях, квартирах, земельных участках) и Государственный реестр юридических лиц, физических лиц-предпринимателей и общественных формирований (где хранятся сведения о владельцах юридических лиц, юридических компаний, физических лицах — предпринимателях). Эти два реестра было решено полностью закрыть от внешнего доступа. Это было сделано для того, чтобы российским хакерам не удалось получить эти сведения.
Мы понимали, что это может создать определенные неудобства гражданам, которые находились на территориях, где не велись активные боевые действия и происходила экономическая деятельность. Но, учитывая высокие риски получения страной-агрессором сведений о собственности граждан Украины, была выбрана модель сохранения сведений в государственных реестрах и их защита.
Как показала дальнейшая практика, это было верное и своевременное решение, благодаря которому важную информацию не мог получить ни внутренний враг, ни внешний. А тем более внести изменения в государственные реестры, меняя собственность граждан. Поэтому государство в этой части, как и Вооруженные Силы Украины, смогло защититься, и сделало это вовремя и достаточно эффективно.
— Какова цель такой инвазии агрессора в украинские государственные реестры? Враг стремился создать хаос внутри страны?
— Это первая цель. А вторая — все это время мы двигались в Европу и, соответственно, цифровизация была одним из направлений деятельности всего государства. И перенос тех сведений, которые у нас всегда хранились на бумажных носителях, в электронные реестры, был также одной из задач. И тот объем данных, хранящихся в этих государственных реестрах, является бесценным багажом ценной информации для страны-агрессора. Однако их действия — как физические, так и технические — оказались бестолковыми. Поэтому никакой ценной информации они получить не смогли.
— Жители освобожденных от оккупации украинских территорий рассказывают, что военные страны-агрессора имели списки местных жителей, владельцев оружия. Они приходили к этим людям домой и даже знали о количестве единиц оружия. Могли ли оккупанты получить эти данные из государственных реестров владельцев оружия?
— Из тех реестров, за которые ответственно Министерство юстиции, — нет. Министерство юстиции за реестр владельцев оружия не отвечает, поэтому я могу говорить только о реестрах по недвижимому имуществу и юридическим лицам.
— Как сегодня работают эти важные государственные реестры? Ведь, с одной стороны, страна в войне, а с другой — жизнь идет и экономика должна работать.
— После первых радикальных шагов посредством полной блокировки реестров государство поняло, что необходимо начать их частичное открытие. Потому что экономическая активность у нас переходит на военные рельсы, но она есть и в гражданском обороте. Поэтому с начала марта начинается постепенное открытие государственных реестров, а разрешение на проведение таких регистрационных действий будет предоставляться только определенным кругам лиц.
На первом этапе разрешение было предоставлено только представителям Министерства юстиции, которые должны были совершать определенные регистрационные действия, например смену руководителей юридических лиц. Ведь очень много добровольцев ушли на фронт — юридические лица остались без руководства, которое должно совершать действия от этих компаний. Началось постепенное возобновление экономической деятельности.
В дальнейшем разрешение на регистрационные действия получили государственные регистраторы органов местного самоуправления и нотариусы. В настоящее время полного восстановления доступа в госреестры, как это было до 24 февраля 2022 года, еще не произошло. Но, на мой взгляд, в полном объеме государственные реестры будут работать только после нашей победы.
— Наряду с главной опасностью — военной агрессией оккупационных войск существует еще одна опасность — внутренняя. Наблюдается ли активизация рейдеров, решивших воспользоваться моментом внешнего вторжения изнутри страны? Какова ситуация с рейдерством?
— Очень интересная статистика. Во-первых, если мы будем сравнивать, например, с данными МВД по уменьшению количества преступлений, совершенных с начала войны, то я могу сказать, что уменьшилось и количество попыток совершения рейдерских захватов имущества.
Я так понимаю, что наш внутренний враг, наверное, все же решил, что не время все это делать. По статистическим данным 2022 года количество незаконных рейдерских захватов уменьшилось. И потому те, кто хотел бы воспользоваться моментом, по моему мнению, или уехали за границу, или боятся реакции государства на их незаконные действия по рейдерскому захвату имущества.
Мы помним, что с 2016 по 2019 год в стране был определенный разгул рейдерства, большое количество черных регистраторов и черных нотариусов работало. И если бы государство в 2020 году не приняло меры предосторожности, не понятно, какой бы ситуация была сейчас. Но законодательные изменения, соответствующая работа Министерства юстиции, правоохранительных органов позволили сделать так, чтобы во время наибольшей угрозы военной агрессии такое количество случаев наоборот уменьшилось, даже если сравнивать с 2021 годом.
— Вы вспомнили о разгуле черных рейдеров и черных нотариусов, это было не так давно. А что было основанием для этого? Почему это произошло в стране?
— Оснований было очень много, потому что на тот момент благодаря определенным законодательным изменениям в 2015—2016 годах важная сфера государственной регистрации была отдана на откуп так называемым коммунальным предприятиям, которых было очень много по всей стране. Такое их количество аргументировали якобы потребностью граждан в субъектах, которые могут вносить изменения в государственные реестры, во избежание очередей, неудобств
А де-факто мы получили то, что ключи доступа к государственным реестрам получали люди, которых не было в природе. Потому что система была построена таким образом, что достаточно было послать в соответствующий орган документы по почте, без личного присутствия, а в ответ получить ключ с доступом в государственный реестр. Для этого достаточно было только копии паспорта, и уже можно было вносить изменения, совершать незаконные регистрационные действия, в результате чего и происходил рейдерский захват имущества.
— Тогдашний министр юстиции Павел Петренко уверял, что система абсолютно надежна, а за попытку вмешательства в работу реестров существует действенное наказание. Действительно ли это так?
— Если бы система у нас в то время была надежной, то не было бы черных рейдеров, черных нотариусов и так далее. Только в течение 2020 года Министерство юстиции уже в новом составе смогло прекратить деятельность около 20 черных нотариусов, совершавших незаконные действия по всей территории нашей страны. Эти фамилии всем были известны, а виновные уже получают приговоры. Но только с изменением властной команды произошла и появилась политическая воля на такие действия.
— Каковы сейчас наиболее рискованные действия, связанные с регистрацией собственности имущества, например?
— Наверное, нужно начать с наиболее социально значимых действий, вызывающих беспокойство и проблемных. Прежде всего, это первоначальная регистрация недвижимости. Это то, что мы называем новостройками и недостроями — это причина митингов и возмущения общества. Пока это одно из наиболее рискованных действий. Поскольку люди, которые инвестировали в свое жилье в 2020—2021 годах, ожидают завершения строительства жилья, где они смогут жить. Но из-за юридических проблем, возникших у заказчика, у застройщика жилья на этапе согласования строительства, на этапе получения земельных участков для такой застройки, некоторые люди не могут получить свое жилье. Мы понимаем, каким образом может происходить такой взрыв.
Второе социально значимое и важное действие — это отношения между заемщиками и банковскими учреждениями по ипотеке. Остаться без жилья сейчас, когда ваше жилье отбирает банковское учреждение по причине невозможности платить ипотеку в полном объеме и соответственно невозможность обеспечивать себя жильем — очень опасно. Мы это учитываем, и поэтому регистрационные действия по взысканию такого жилья запрещены государством.
— То есть взыскание происходит исключительно по приговору суда? Действует ли какой механизм?
— Внесудебный механизм обращения к взысканию существует, но действовал до начала полномасштабной военной агрессии. Пока невозможно прийти к нотариусу или к государственному регистратору и оформить переход собственности от физического лица — собственника жилья на юридическое лицо — банковское или кредитное учреждение. Потому что государство понимает социальную значимость подобных процессов.
Такие конфликты сейчас разрешаются только в судебном порядке. То есть просто так прийти и забрать ваше жилье невозможно, даже если у вас есть определенная просрочка по ипотеке, потому что все понимают современные экономические реалии. И обеспечивать в том виде экономическую доходность, выплату даже кредитных обязательств, которая была до 24 февраля, невозможно, к сожалению.
— Фиксируете ли сейчас противоречивые эпизоды, когда рейдеры на время хотят захватить недвижимое имущество, понимая, что позже вернется хозяин? Это может быть предприятие, с которого вывезут оборудование, технику, и в конце концов хозяину останутся одни голые стены. Насколько сейчас рейдеры практикуют такие захваты? Кстати, это характерно в сфере аграрного комплекса.
— Абсолютно верно. К тому же, недавно у нас заработал рынок земли, где появились риски, связанные с отчуждением участков. Заложенная законодательная модель способствует улучшению инвестиционного климата. Я могу сказать, что в вопросе земельных участков сельскохозяйственного назначения у нас вообще не происходит рейдерских действий — просто ноль. За те годы, когда эта модель была введена.
— А как этого удалось достичь, ведь это было очень распространенное явление, когда рейдеры либо отбирали предприятия агропромышленного комплекса, либо забирали уже готовый урожай?
— Мы сейчас говорим только о землях сельскохозяйственного назначения, и только в процедуре отчуждения этих земельных участков, когда приобретается право собственности. После того, как у нас был запущен полноценный рынок земли, введенная модель полностью обеспечивает сохранность прав на земельный участок.
Достаточно распространены были рейдерские действия в виде сначала регистрационных действий, а затем силового захвата урожая и земельных участков
— А это мог быть сфальсифицированный документ?
— Абсолютно. Распространен был подлог. Достаточно было прийти и показать, что есть какие-то подписи. Не обязательно эти подписи были релевантны, они проверялись уже потом в уголовных производствах — проводилась экспертиза, устанавливавшая подлинность. А урожай уже был украден.
— А регистратор был в схеме, или только делал вид, что наивный, ничего не понимает?
— Очень часто государственный регистратор не осведомлен о том, что ему предоставляют поддельные документы. Позже были внесены изменения, позволявшие проводить такую государственную регистрацию только на нотариальных бланках. Нужно было прийти к нотариусу, который должен был установить обращающихся к нему лиц. Все это усложняло процедуру, поэтому для рейдеров вопрос стал неактуальным из-за экономической невыгодности.
— Но это направление затрагивает важный для государства вопрос — продуктовую безопасность Украины.
— Абсолютно верно. Мы понимаем, что зерно у нас является стратегическим продуктом, и на данный момент все работают над тем, чтобы именно составляющая пищевой промышленности у нас была обеспечена. Пока у нас действует зерновое соглашение, и, к счастью, после освобождения острова Змеиный Украина возобновила господство в нашей части Черного моря.
— В течение многих лет российский бизнес и российский олигархат глубоко интегрировались в структуру украинской экономики. Безусловно, это было спланировано, над этим работали долгие годы. Сейчас речь идет о том, что российский олигархат должен быть лишен этих активов в Украине, а активы должны работать на наше государство. Насколько активно происходит поиск и лишение российских олигархов, так или иначе причастных к войне, их активов? Какова позиция вашего комитета и Министерства юстиции относительно недопущения переоформления российских активов на компании-прокладки, вывод в офшоры?
— Наверное, подсанкционные лица не будут просто сидеть и наблюдать, как у них государство Украина будет законно забирать имущество. Нет, такого не происходит. От этих лиц идет мощное сопротивление благодаря коррумпированности определенных институций и вложению больших средств в сохранение этих активов. Видим, что идет очень активное сопротивление, и избегание санкционных действий является для них целью number one.
Но, к счастью, у нас достаточно активно действуют правоохранительные органы, выявляющие попытки таких незаконных регистрационных действий и выхода из правового поля Украины. У нас активно действует ответственное за это важное направление Департамент санкционной политики Министерства юстиции, который сообщает об установленных фактах правоохранительным органам, Офисе противодействия рейдерству, имеющий полномочия отменять такие незаконные действия в виде попыток избежать санкций и выхода из правового поля Украины. Механизм работает следующим образом: правоохранительные органы, в частности Служба безопасности, в частности Департамент защиты национальной государственности в составе СБУ, обращаются в Министерство юстиции с соответствующей жалобой, в которой просят отменить регистрационные действия, направленные на избегание санкционного законодательства. И мы реагируем, и отменяем. Подобные приказы уже обнародованы на сайте Министерства юстиции, можно с ними ознакомиться и увидеть действенность этого механизма. Избежать санкционных списков уже невозможно.
— К примеру, российский олигарх является владельцем какого-то украинского завода. Но ведь они могут действовать через десять прокладок, зарегистрированных в офшорных зонах. Что тогда делать?
— Так и происходит. Для этого у нас есть Высший антикоррупционный суд, рассматривающий соответствующие дела — по попыткам избежать санкций в виде регистрации активов на подставных лиц, в виде кейсов, когда у нас происходит продажа активов на десятки миллионов долларов за три тысячи евро. Именно такой кейс был недавно на рассмотрении в Высшем антикоррупционном суде и Министерство юстиции доказало свою правомерную позицию благодаря активной судебной работе. Такие попытки не имеют успеха — государство все это видит и пресекает такие попытки. Возможно, это происходит не так быстро, как нам хотелось бы, но во всем мире такие процессы несколько растянуты во времени. Ведь после прохождения всех национальных систем защиты они пройдут международные арбитражи.
