Пора называть вещи своими именами, или Неконтролируемые аукционы против контролируемых
В конце 2022 в парламенте был зарегистрирован законопроект 8311, цель — повысить эффективность управления арестованным и подсанкционным имуществом. В случае принятия такие активы будут работать на поддержку армии и послевоенное восстановление.
Законопроектом 8311 предлагается ввести новый вид санкций — принудительную реализацию, благодаря которой государство сможет сразу продавать арестованное и подсанкционное имущество прозрачным и открытым способом на электронных аукционах.
Недавно свои предложения по инициативе предоставил один из стейкхолдеров. Он предложил исключить из проекта закона норму, что онлайн-аукционы по продаже такого имущества обязательно должны происходить именно в двухуровневой электронной торговой системе. Мол, технологии не стоят на месте, стремительно развиваются, и в любой момент может появиться нечто более прогрессивное.
Идем в законопроект, чтобы посмотреть, что же хочет изменить стейкхолдер. Если из документа убрать двухуровневость электронной торговой системы (т.е. разделение ролей организатора торгов, площадки и администратора системы), получится, что арестованные и подсанкционные активы могут реализовываться на электронных торгах, где не будет прозрачности, открытости и конкурентности (так, как это происходит сейчас с арестованным имуществом). Давайте назвать вещи своими именами — фактически речь идет о том, чтобы продавать имущество на контролируемых торгах.
Контролируемое банкротство в прошлом
С первого дня проекта Прозорро.Продажи, который начался в далеком 2016 году, я наблюдаю неудачные попытки противостояния контролируемых аукционов против неконтролируемых. С этого же первого дня нас путают с Закупками, которые называют Прозорро, хотя они экономят для государства, а мы для него зарабатываем. Итак, мой личный опыт наиболее ярких примеров таких неудачных попыток.
2018 год. Имея за плечами практический опыт построения прозрачной электронной торговой системы с интегрированным цифровым органом обжалования для продажи сверхсложных активов Фонда гарантирования вкладов физических лиц (в основном, дефолтные права требования по кредитным договорам), у нас появилась идея масштабировать систему (или, как мы сейчас говорим, открыть рынок), распространив ее на реализацию имущества по делам о банкротстве.
Как это происходило раньше? Аукцион был делом контроля комитета кредиторов. То есть тот, кто имел влияние, тот и контролировал аукцион, получал активы по тем ценам, которые сам себе устанавливал — иногда и за 1 гривну. Следовательно, банки получали за проданные активы копейки.
Чтобы сделать этот рынок прозрачным и открытым, понадобился год. Главной задачей была последовательная и неустанная адвокация принципов, по которым должны проходить онлайн-аукционы и управляться все публичное имущество.
Логика была проста: если разделение функций организатора торгов, администратора системы и площадки-брокера с клиентской поддержкой эффективно работает в малой приватизации, почему оно не может работать для другого типа активов? В ответ мы слышали, что с активами по делам о банкротстве все работает совсем по-другому. Никто никогда не говорил вслух о коррупции, но оставались те, кому торги за закрытыми дверями были выгодны. И дела Национального антикорбюро (НАБУ — Ред.) это подтверждают.
Все изменил новый Кодекс процедур банкротства — и с 2019 года продажа имущества по делам о банкротстве физических или юридических лиц проходит только через электронные аукционы Прозорро.Продажи. За первые десять месяцев организаторы продали активов на 116 миллионов гривен, за следующие десять — более чем на 2 миллиарда гривен. На этом же рынке через онлайн-аукцион была закрыта крупнейшая в истории проекта сделка на 9,2 миллиарда гривен.
Цена вопроса
2019 год. Еще один пример — введение прозрачного рынка земли. В конце 2018-го — начале 2019-го в Прозорро.Продажи проходил пилотный проект по аренде государственных сельхозземель. В то время в системе объявили 10 аукционов, из которых успешными были 8. А общая стартовая сумма выросла в 3.2 раза — с 332 тысяч гривен до более 1 миллиона гривен.
Впрочем, почему политической воли продолжать этот пилот в то время не было. Среди ключевых замечаний к системе назывались раскрытие данных участников и победителя после аукциона. То есть принципы, по которым строится доверие к системе, и призванные обеспечить действительно открытые и прозрачные торги, общественный контроль и сделать невозможным злоупотребление с определением победителя, могли помешать тем, кто был заинтересован в контролируемых земельных торгах.
В 20180−2019 годах пилотные земельные торги передали на СЕТАМ. Земля вернулась на Прозорро.Продажи только в октябре 2021 года, после вступления в силу Земельного кодекса. И рынок отреагировал быстро. Общины фактически сразу начали объявлять первые аукционы по аренде сельхозземли (продажа таких участков запрещена законодательно — Ред.). Несмотря на войну и действовавшую с марта по 19 ноября 2022 года приостановку аукционов, земельные аукционы остаются одними из самых конкурентных в системе. Цена растет в среднем в два раза, а на торги приходят более трех участников.
Это подтверждает и Всемирный банк, опубликовавший в прошлом году исследования с детальным анализом эффективности земельных торгов за разные годы. Авторы отчета проанализировали земельные офлайн-аукционы, проведенные с 2015 года, онлайн-аукционы в рамках «пилота» на СЕТАМ (2018−2019 гг), а также онлайн-аукционы в системе Прозорро.Продажи (с ноября 2021 года по март 2022 года).
Эксперты Всемирного банка признали, что архитектура системы электронных аукционов имеет важное значение. Анализируя пилот на СЕТАМ, они пришли к выводу, что вместо повышения цены аукционы на СЕТАМ показали цены на 20% ниже офлайн-аукционов. А четырехлетнее промедление с реформой и запуском земельных е-аукционов на Прозорро.Продажи ежегодно лишали местные общины дополнительного годового дохода в размере полумиллиарда долларов.
Как видим, промедление с введением положительных изменений стоит очень дорого. Итак, когда сегодня я читаю о «технологическом прогрессе», то прекрасно понимаю, что за этим стоит. Не занимаемся самообманом: цена вопроса понятна и сосчитана. Прозрачная адвокация изменений и эффективных инструментов, которым доверяют, позволяет государству значительно быстрее принимать решения, зарабатывать деньги и выигрывать время, которого в условиях войны критически мало.
