5 ответов на актуальные вопросы об ОПЗ
С тех пор накопился ряд вопросов и возникло достаточно слухов, касающихся дальнейшей судьбы завода. Я постарался ответить на такие вопросы, затронув текущие проблемы ОПЗ, а заодно развеять некоторые слухи.
В каком режиме сейчас работает завод?
Очередная остановка ОПЗ – как раз из разряда слухов. После запуска работы по давальческой схеме с ЭРУзавод не останавливался и продолжает работать в этом режиме по сей день.
К сожалению, сегодняшняя работа завода зависит от коммерческих способностей давальца (ЭРУ): в условиях падающих цен находить покупателей на ассортимент продукции ОПЗ.
Давальческий договор позволил запустить завод и нивелировать риски перед кредиторами. Возможности закупать сырье на собственные средства у нас нет; есть давалец, который поставляет газ и руководствуется в первую очередь потребностями рынка. Когда есть возможность продавать аммиак, он запускает производство аммиака. Соответственно, на сегодняшний день работает лишь один цех по производству аммиака; второй аммиачный цех и две установки по производству карбамида остановлены. Дополнительная поддержка для завода – это перегрузка транзитного тольяттинского аммиака (труба Тольятти – Горловка – Южное).
Как это сказывается на коллективе и когда наступит более благоприятный период?
Первая проблема, которую принес простой завода, – это как раз-таки потеря части коллектива. Много высокопрофессиональных сотрудников уехали в Алжир, Польшу. Что касается людей, которые из-за сложившихся обстоятельств не принимают участия в производственном цикле, то им приходится находиться в вынужденных отпусках с минимальной выплатой заработной платы – и ждать изменения рыночной ситуации и дальнейшего, полного запуска предприятия.Касательно руководства завода - в администрации новых людей не появилось.
Как отметил выше, мы зависим от рынка, а прогнозы свидетельствуют о том, что раньше сентября он не сдвинется. Вероятнее всего, затишье продлится до этого времени, если раньше нам не удастся найти нового давальца. Сейчас ведутся переговоры с пятью компаниями, совместно с которыми мы могли бы запустить остальную часть производства.
Как скажется на ОПЗ решение Межведомственной комиссии по международной торговле (МКМТ) о введении 31,84% пошлины на импорт российского карбамида?
Реальное влияние этого решения тоже будет ощутимоосенью. Существует схема, которая позволяет ввозить товар под другими таможенными кодами, и на сегодняшний день рынок заполнен российским импортом. А вот ориентировочно с сентября начнется стабилизация рынка, и, надеюсь,ОПЗ выйдет на нормальныйуровень.Одобренный регулятором механизм пока довольно однобокий, следовало бы расширить пошлины на всю азотосодержащую группу удобрений.
Как обстоят дела с Национальной акционерной компанией «Нафтогаз Украины», руководство которой сочло давальческую схему незаконной и заявило о намерении обратиться в суд после ее внедрения?
«Нафтогаз Украины» пошел в суд. По нашему мнению, никаких оснований для подобного судебного разбирательства нет, их претензии безосновательны. В работе с нами рисков для ЭРУ или другого потенциального давальца нет. Давальческая схема абсолютно ликвидна.
ОПЗ и раньше имел опыт работы по давальческой схеме. В октябре 2015 года по моей инициативе был подписан договор с австрийской компанией. По итогам 2015-го объемы реализации продукции выросли в денежном эквиваленте вдвое, выручка от реализации повысилась на 206%. Компания закончила год с 218 млн грн чистой прибыли, тогда как ранее два года подряд терпела убытки, и давальческая модель внесла свой вклад в этот результат.
Отмены этого контракта добивался Михеил Саакашвили, называя договор «грабительским», наносящим ущерб бюджету и т.д. Называл и сумму «ущерба» - $90 млн. Из вышеприведенных цифр видно, что она беспочвенна; более того, если бы давальческая схема с венской компанией была сохранена вопреки давлению экс-губернатора Одесской области, завод смог бы выйти в «плюс» и в 2016 году! Сейчас мы снова слышим в свой адрес безосновательные обвинения по поводу давальческой схемы. Но и тогда, и сейчастакие договоры являются абсолютно законными и практически единственным шансом для ОПЗ оставаться на плаву.
Насколько аргументировано заявление Гройсмана, который призвал ГПУ и НАБУ расследовать работу ОПЗ, чтобы «защитить интересы государства и не допустить искусственного банкротства»? Какое отношение имеет нынешнее руководство ОПЗ к долгу Фирташа?
В данный момент риски для завода состоят из трех компонентов. Первый и самый опасный из них–как раз-таки долг Фирташа ($251 млн + 7,5% годовых, которые начисляются к долгу по решению Стокгольмского суда). Сформировался он в результате того, что Дмитрий Фирташ продавал заводу газ по $430 за тыс. куб. м, при том, что РФ отпускала его группе газ по $265 за тыс. куб. м.Для самого бизнесмена это была сверхприбыль, и возмущение здесь абсолютно логично.
Виновато ли в сложившейся ситуации руководство завода? На мой взгляд – нет, так как администрация действовала в соответствии с государственной политикой, принятой в тот период,и не могла купить более дешевый газ у кого-то другого. Можно спорить о том, что следовало бы тогда остановить завод. Но, вероятнее всего, поступило решение «партии и правительства» о том, что завод должен продолжить работу. Так что этот долг был фактически создан государственной машиной управления. Соответственно, решения по нему должны приниматься не в отношении руководства завода. Должны быть решения по конкретным чиновникам, которые вводили пошлины иоткрывали группе Фирташа путь к недобросовестной конкуренции на рынке.
Но пока все остается на уровне голословных заявлений. Какие-либо меры, чтобы «отбить» этот долг, пересмотрев его юридическим путем, не предпринимаются. Хотя у Гройсмана, который призывает защитить завод от банкротства, для этого есть Минюст, есть Министерство внутренних дел.
Наконец, существует Национальное антикоррупционное бюро, которое почему-то не занимается этим делом, хотя это однозначно их компетенция -пусть речь и идет о чиновниках прошлого периода. Наверное, детективам они не интересны, в отличие от чиновников действующих.
Вторая опасность для ОПЗ – почти 2 млрд грн долга перед НАК «Нафтогаз Украины». Это долг, сформированный уже при Гройсмане. Именно его распоряжение позволило брать газ без денег по максимально высокой цене, несмотря на экономическую нецелесообразность такого подхода. На фоне обещаний ФГИУ продать завод правительство фактически расписалось в том, что возложит долги предприятия на будущего инвестора. При том, что сам такой инвестор еще не появился.
Поэтому самому премьеру следует задуматься о том, как возникла такая ситуацияи кто ввел его в заблуждение. Почему тот же Коболев вовремя не остановил поставку газа, осознавая, что вгоняет ОПЗ в долги? Почему не была пересмотрена ценовая политика в отношении ОПЗ, и газ продолжал поступать по максимально высоким ценам?
Третий наш долг – это долг по текущим поставкам. Он составляет порядка 100 млн грн, и по заводским меркам это очень маленькая цифра, хотя ее наличие – тоже неприятный фактор. Как бы там ни было, но с начала года заводу удалось сократить убытки в 4 раза. Мы не сидим на шее у государства. Только переплаты налога на прибыль у завода на сегодняшний день более 600 млн грн. Я уверен, что найдутся еще альтернативные рыночные механизмы, которые в дальнейшем позволят нам работать в полную мощность и преуспевать.
