«Неожиданность неожиданного типа». Как пандемия коронавируса изменит мир — мнение российского экономиста
Жесткие ограничения, введенные по всему миру из-за пандемии коронавируса, затянутся на 6−12 месяцев. Это приведет к росту банкротств и дефолтов, поглощений и смен владельцев, национализаций и выкупов. Ряд стран окажутся на грани суверенного банкротства.
Об этом российский экономист Андрей Мовчан написал в колонке для издания Forbes Russia.
Он отмечает, что для финансовых рынков, бизнеса и общества пандемия covid-19 «закономерно стала не просто неожиданностью, а неожиданностью неожиданного типа».
«Мы привыкли к тому, что экономика мира живет по своим законам, а биологическая жизнь — по своим; единственным существенным местом пересечения раньше было „глобальное потепление“. А вот для ВОЗ, для национальных систем здравоохранения, для правительств пандемия никак не должна была стать неожиданной: компетентные специалисты неоднократно предупреждали не только о потенциальной возможности вирусной пандемии, но и о возможности соответствующей мутации именно такого вируса. Не должна была, но — стала. Ни SARS, ни MERS, ни успешные опыты по созданию высококонтагиозного коронавируса (на базе которых ученые предупреждали, что соответствующая мутация высоковероятна) не заставили тех, кому налогоплательщики поручили отвечать за мировое здоровье, ни озаботиться заранее подготовкой к созданию вакцины, ни написать эффективные протоколы борьбы с распространением вируса, ни подготовить резервные мощности для массового лечения заболевших», — считает Мовчан.
Экономист подчеркнул, что введенные в разных странах мира карантинные меры всерьез затронули экономику, так как карантины — это остановки большинства бизнесов и соответствующее снижение доходов их участников, а значит, падение потребления и сбережений. Первое вызывает падение доходов у вообще всех бизнесов по цепочке, второе — падение стоимости долгосрочных и финансовых активов. Падение стоимости инвестиционных активов вызывает переоценку их владельцами своей способности потреблять, и в свою очередь приводит к падению потребления. Замещение государствами выпадающих доходов потребителей не будет полным и будет вестись в долг — тем более, что налоговые сборы упадут вслед за доходами. Объемы государственного долга будут расти во всем мире, что заложит основу будущей инфляции (в период послевоенного восстановления инфляция всегда наблюдается). Это плохая новость для тех, кто сохранит сбережения, пишет Мовчан.
По его мнению, если катаклизм затянется, то в добавок к будущему инфляционному налогу будет расти налог на доходы и состояние у наиболее обеспеченных членов общества. В США такой сценарий очень вероятен, если к власти придет представитель Демократической партии.
«Хотя мы не знаем, как быстро удастся остановить пандемию, мы уже точно понимаем, что произойдет это не раньше, чем иммунизируется большинство населения Земли (а на это нужно около 2 лет), или появится эффективная вакцина (от 9 месяцев до года), или чудесным образом найдется лекарство, существенно облегчающее течение болезни (надежды на это мало, но даже если это случится, потребуются 1−3 месяца на тестирование и какое-то время на массовое производство). Будучи реалистами, надо рассчитывать на 6−12 месяцев достаточно жестких ограничений. Если окажется меньше — ну что ж, это будет лучшей ошибкой в прогнозе, которую только можно себе представить», — отметил он.
Мовчан добавил, что сокращение бизнеса почти на 100% произойдет в туристической индустрии, индустрии гостеприимства, индустрии развлечений и образовательной отрасли (оффлайн). Вероятная продолжительность такого сокращения — 1−3 квартала. Это приведет к тотальнуму банкротству небольших туроператоров, рестораторов, ивент-агентств и так далее, а также к существенной потери кредитоспособности отельеров, крупных туристических сетей и систем. Работу потеряет большинство сотрудников этих индустрий. Ряд стран, в чьем ВВП туризм составляет значительную долю, будет поставлен на грань суверенного банкротства. Из-за падения пассажирского трафика существенно сократится бизнес транспортных компаний. Всем авиакомпаниям потребуется государственная поддержка. Очень значительно сократится спрос на топливо. Это будет удерживать цены на нефть на низком уровне, даже если страны ОПЕК+ о чем-то договорятся. Также можно ожидать существенного замедления любых изменений — законодательных, внедренческих, структурных — из-за отмены мероприятий, рефокуса на борьбу с болезнью, карантинных мер. Это значит, что рассмотрение судебных дел, выдача разрешений и лицензий, одобрение проектов, обновление соглашений и так далее замедлится или остановится.
«В зависимости от жесткости карантина на срок 1−3 квартала будет останавливаться множество предприятий и еще больше сервисных бизнесов затронутых зон (исключая онлайновые сервисы, и то не все). Потенциальное воздействие на ВВП будет варьироваться от страны к стране, но судя по предварительным данным по Китаю, Италии и Франции, снижение ВВП в моменте будет достигать 20−40% (то есть за каждый квартал простоя — 5−10% годового ВВП). Это беспрецедентный уровень падения ВВП: если карантины затянутся, мы можем увидеть сокращение мирового ВВП на 10% и более за один год. Уже есть прогнозы, обещающие рост безработицы в США до 25−30%. Эти показатели похожи на Великую Депрессию, только спрессованную в короткий период времени», — считает экономист.
Он подчеркнул, что в отличие от Великой Депрессии, у основных государств мира сегодня в руках есть мощные монетарные средства перераспределения. Несмотря на отсрочки и льготы по кредитам, несмотря на дефолты, банки будут поддержаны в нужном объеме, и финансовая система мира будет работать практически исправно (лишь станет еще более централизованной). Правительства и центральные банки используют свои эмиссионные возможности, чтобы частично покрыть выпадающие доходы своих граждан прямыми субсидиями нуждающимся. Крупные экономики уже напрямую заявили о таких программах, их общая обсуждаемая сумма превышает 10 трлн долларов (более 12% ВВП).
«Но это не означает, что все экономические агенты смогут пережить полугодовой шок падения потребления и ограничений в работе. Мы, безусловно, увидим существенный рост банкротств и дефолтов, поглощений и смен владельцев, национализаций и выкупов. И хотя физические и нематериальные активы останутся в целости, бизнес-ландшафт после эпидемии будет, конечно, сильно отличаться от текущего», — написал Мовчан.
Экономист отметил, что в ходе пандемии не пострадают предприятия, создающие реально необходимые продукты (будь то продукты питания, промышленные товары или сервисы), если только их бизнес до эпидемии не был слишком перекредитован и не имел возможности получить поддержку ликвидностью. После завершения карантинных мер мир ждет потребительский и инвестиционный бум.
«Мир станет значительно более „он-лайновым“: попробовав и привыкнув, на порядок больше людей будет работать из дома, делать покупки, заключать сделки и организовывать переговоры в интернете. Настанет время великих поглощений: онлайн-сервисы, только упрочившие свои позиции за время карантинов, будут поглощать те оффлайны, в которых еще будет value», — подчеркнул он.
Мовчан добавил, что после победы над коронавирусом «в мире останется огромное количество денег, вброшенных государствами в экономику в процессе «войны». Это будет означать бурный рост стоимости многих видов активов, повышенную инфляцию и постепенное сокращение долгового пузыря — ставки наверняка будут отрицательными в течение долгого времени. «Через год-два после окончания эпидемии может наступить период долгосрочного роста стоимости акций и период стагнации долговых рынков: отрицательные ставки никому не интересны, денег много, экономика растет», — написал он.
